14-й год нашего века памятен важными и очень важными свершениями, важнейшее из которых в том, что Россия завершила эпическое путешествие на Запад, прекращены многократные и бесплодные попытки стать частью Западной цивилизации, породниться с «хорошей семьей» европейских народов, пишет помощник президента Владислав Сурков.
«С 14-го года и далее простирается неопределенно долгое новое время, эпоха 14+, в которую нам предстоит сто (двести? триста?) лет геополитического одиночества», – говорится в статье Суркова, опубликованной в журнале «Россия в глобальной политике».
«Вестернизация, легкомысленно начатая Лжедмитрием и решительно продолженная Петром Первым, за четыреста лет была испробована всякая», – пишет помощник российского лидера, отмечая, что в разные времена Россия пыталась стать то Голландией, то Францией, то Америкой, то Португалией. «Каким только боком ни старалась втиснуться в Запад», – говорится в статье. Автор указывает, что все идеи, поступавшие с Запада, все случавшиеся там трясения элита нашей страны «воспринимала с огромным энтузиазмом, отчасти, может быть, и излишним».
«Самодержцы усердно женились на немках, имперские дворянство и бюрократия активно пополнялись «бродяжными иноземцами». Но европейцы в России быстро и повально русели, а русские все никак не европеизировались», – замечает помощник президента.По его словам, великие победы и великие жертвы русской армии приносили стране много западных территорий, но не друзей.
«Потом евроценности сменились на противоположные, в Париже и Берлине в моду вошел Маркс. Некоторым жителям Симбирска и Яновки захотелось, чтобы было, как в Париже. Они так боялись отстать от Запада, помешавшегося в ту пору на социализме. Так боялись, что мировая революция, будто бы возглавляемая европейскими и американскими рабочими, обойдет стороной их «захолустье». Они старались. Когда же улеглись бури классовой борьбы, созданный неимоверно тяжкими трудами СССР обнаружил, что мировой революции не случилось, западный мир стал отнюдь не рабочекрестьянским, а ровно наоборот, капиталистическим. И что придется тщательно скрывать нарастающие симптомы аутического социализма за железным занавесом», – говорится в статье.
Россия вновь запросилась на Запад, когда ей «наскучило быть «отдельно взятой», пишет Сурков. «При этом, видимо, кому-то показалось, что размер имеет значение: в Европу мы не помещаемся, потому что слишком большие, пугающе размашистые. Значит, надо уменьшить территорию, население, экономику, армию, амбицию до параметров какой-нибудь среднеевропейской страны, и уж тогда нас точно примут за своих. Уменьшили. (...) Но и такая, умаленная и приниженная Россия не вписалась в поворот на Запад», – говорится в статье.
Сурков уверен, что случившееся в 14-м году сделалось неизбежным. При внешнем подобии русской и европейской культурных моделей, у них несхожие софты и неодинаковые разъемы, замечает он, подчеркивая, что составиться в общую систему им не дано.
«Сегодня, когда это старинное подозрение превратилось в очевидный факт, зазвучали предложения, а не шарахнуться ли нам в другую сторону, в Азию, на Восток. Не нужно. И вот почему: потому что Россия там уже была», – пишет Сурков, напоминая, что «московская протоимперия создавалась в сложном военно-политическом коворкинге с азиатской Ордой, который одни склонны называть игом, другие союзом». Восточный вектор развития был выбран и опробован, отмечает он.
«Итак, Россия четыре века шла на Восток и еще четыре века на Запад. Ни там, ни там не укоренилась. Обе дороги пройдены. Теперь будут востребованы идеологии третьего пути, третьего типа цивилизации, третьего мира, третьего Рима... И все-таки вряд ли мы третья цивилизация. Скорее, сдвоенная и двойственная. Вместившая и Восток, и Запад. И европейская, и азиатская одновременно, а оттого не азиатская и не европейская вполне», – рассуждает помощник главы российского государства.
«Каким будет предстоящее нам одиночество? Прозябанием бобыля на отшибе? Или счастливым одиночеством лидера, ушедшей в отрыв альфа-нации, перед которой «постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства»? От нас зависит», – пишет Сурков, поясняя, что одиночество не означает полную изоляцию.
«Россия, без сомнения, будет торговать, привлекать инвестиции, обмениваться знаниями, воевать (война ведь тоже способ общения), участвовать в коллаборациях, состоять в организациях, конкурировать и сотрудничать, вызывать страх и ненависть, любопытство, симпатию, восхищение. Только уже без ложных целей и самоотрицания», – заключает он.
Свежие комментарии