Мы плыли на речном трамвайчике-ресторанчике с девушкой Русланой. Было темно и холодно. Но слева грело душу красиво подсвеченная громада Королевской крепости, а справа утопал в прожекторах Венгерский парламент. Черная вода Дуная между морем оранжевого галогенного огня.
Пили токайское, но по ногам все равно сильно дуло.
«А вот какие слова у тебя крутятся сейчас в голове», – спросила девушка Руслана, чтобы разрядить паузу.
«Держи ноги в тепле», – ответил я, глядя на ее длинные, стройные, покрытые гусиной кожей, ноги.
«Руки!», – прикрикнула девушка.
«Фот мои ручки!» – процитировал я старую шутку, демонстративно поднимая обе ладони, включаю ту, которую убрал с ее круглой коленки.
«А у тебя?».
«У меня, крутится в голове фраза: огонь, вода и медные трубы».
Девушка была успешным менеджером по продаже медных труб из Австралии. Ей позвонили. Она заговорила сначала на плохо мне понятном французском, потом перешла на совсем непонятный арабский.
«Из Ливии...» – сказала она...
Корче, история такая. Оказалось, что продажа медных труб для строительных коммуникаций, типа, выгодный бизнес. Но покупали только богатые страны, где не экономили на строительстве хороших домов и использовали качественные, но дорогие австралийские медные трубы, а не китайские дешевые как бы аналоги.
Больше всего покупала Ливия. Страна, где медсестра из Украины (почему-то их больше всего было оттуда) получала «двушку» в долларах, а газовик из Венгрии под «двадцатку» в месяц, бурно стоила добротные коттеджи.
Девушка почти год прорывалась на этот лакомый рынок. Были проблемы с визой. Ливийцы неохотно открывали визы для бедных европейцев, боясь, что они останутся у них на работе, а рабочие места берегли для своих. Настойчивая Руслана, все же прорвалась через посредника – известного инженера. И сейчас он звонил. Говорили долго.
«Ну, как там?» – спросил я.
Оказалось – плохо. Инженер, как и другие его коллеги – нефтяники, айтишники, архитекторы жил в пригороде на холмах. Каждый холм как маленькая коммуна (кооператив по-нашему). Коммуны сформировали свои отряды самообороны. Но оружие было в основном охотничье, мужчин было мало. У среднего класса почему-то рождаются в основном дочки. Поэтому повстанцы против преступной диктатуры по очереди окружали каждый холм, подавляли робкое сопротивление из «тачанок» – джипов с «крупняками», а потом врывались в дома. Ели хорошую еду из инженерских холодильником, насиловали жен, детей. Да и уцелевших хозяев тоже. У нашего инженера было шесть дочерей и одно ружье «Бенелли».
«Позвони, еще раз, – попросил я – может помощь какая пришла».
Она набрала. Телефон ответил. Были слышны выстрелы и крик инженера на арабском.
«Что он говорит?».
«Только одно слово – "огонь"».
«"Огонь" как команду или как констатацию?».
«Не знаю».
Я подозвал официанта и попросил «харум филдеце паленка» – три раза по «полтиннечку» водки. Слил в один бокал и выпил. Девушка пила токайский фурминт. Я был когда-то в шатре у «диктатора». Его охраняли крупные крутозадые телохранительница, а на полке стояла фото красивой худенькой девушки в военной форме.
«Это моя надежда – дочь Айша», – сказал он перехватив мой взгляд.
Позже мне довелось встречаться с его духовным другом пассионарием Чавесом. У него на полке стоял портрет Че Гевары.
Я спросил у президента: «А правда, что революция – всегда предательство? Только в латинских революциях всегда предавали друзей и веру, в африканских руководителей и благодетелей, а в русских себя и свою историю?»
«Вы ничего не понимаете в революциях», – ответил он...
Но вернемся к девушке Руслане. Телефон инженера уже не отвечал. Я выпил еще три по «полтинничку» и сказал:
«А я знаю что такое революция! Это огонь (много), вода (поменьше) и медные трубы, которые торчат из развалин, когда-то красивых домов. Пока их не срезали сборщики цветмета».
Дальше пили молча...
Сейчас я часто бываю в Венгрии. Большая проблема беженцы из Ливии. Их не останавливает даже высокий забор на границе и отсутствие виз. Венгры берегут свои рабочие места от нищих пришельцев. Но те иногда прорываются. Их можно увидеть спящими под мостами у Дуная. Они любят большую воду, которой нет у них на родине.
И еще. Как инженер Лось из романа «Аэлита», я иногда ищу, только не в волнах радиоэфира, а в волнах нета, Женщину – Надежду. Я пишу: «Айша, Айша...». Она не отвечает.
Р. Дервиш,
Свежие комментарии