Оказывается, некоторые пенсионеры отлично относятся и к тому, что было при СССР, и к Брежневу и к Чубайсу и к Ельцину. Почему? Ответ – квартира. Подарили ее по сути просто так все эти люди – трехкомнатную.
«Тебя, Илья, читают странные люди», - пришел к выводу мой друг Петр Николаевич, 84 лет от роду, человек со вставными зубами и почти вековой мудростью.
Сегодня он снова пил у меня коньяк, и я ему рассказал, что люди не верят, как он имел секретарш (Секретарша в СССР – в твоем полном распоряжении, шеф). Говорят, что потащили бы сразу в партком.- Какая прости за выражение х…ня, - говорит Петр Николаевич. – Я, конечно, был партийный. Но, прости меня, Илья, в парткоме что не люди? У них любовниц не было? Все сквозь пальцы на это смотрели. Аморалку пришить – это надо не только свою секретаршу вые…ть, но еще и секретаршу парторга организации, а еще секретаря, наверное. Хотя этот, прости за выражение, гомосексуализм, вообще в СССР не слышали и не видели. Ну были начальники странные. Моногамные, видимо. Они и не пили, кстати. И секретарш не е…ли.
Дальше Петр Николаевич говорит, что эти же странные товарищи, которым «обычно тамбовский волк товарищ, и вообще такие товарищи сами в овраге лося доедают, теперь всем недовольны» – пенсия у них, видите ли, маленькая. И Чубайс плохой, и Ельцин, и даже СССР.
- Я и при Ельцине был начальником, - говорит Петр Николаевич. – Ты не думай. В мелком чертежном бюро. Понял? И вот что я тебе скажу. Подошла очередь. И мне, как честному советскому человеку, вручили ордер на квартиру и ключи. Да, в хрущёвке. А на очереди я стоял года четыре. Там подмазать надо было кое-кого, и неслабо, но все равно ведь деньги некуда было тратить вообще, и очередь передвинули – номерок дали поближе. Меня, правда, тоже немного сдвинули, пришлось подождать. Зато квартиру дали – хоромы. Я сейчас один в них живу. На Волгоградском проспекте. Поди - плохо. А потом пришел Ельцин и Чубайс. Их эти же недовольные ругают. А они взяли и сделали так, что я квартиру приватизировал. И стал миллионером. Понял? А на Западе сидят люди, и всю жизнь платят доллары, чтобы себе квартиру купить. А сейчас тоже – ипотека – ругательное слово. А тогда не было никакой ипотеки. На тебе, Петр Николаевич квартиру за то, что ты гражданин Советского Союза. А теперь на тебе возможность забрать ее просто так у государства, потому что тут живешь ты, твоя мать, и жена и трое детей. Понял?
Я спрашиваю:
- А что насчет Путина? Пенсии хватает?
- Илья, ты чем меня слушаешь? Я не из недовольных. Я всем доволен. Пью умеренно. Потому и доволен. Трое детей. Если у тебя трое детей, и ты их правильно воспитал, ты никакой нужды в старости, знать не будешь. Вот я зубы вставил….
- Я заметил.
Улыбается Петр Николаевич красиво.
- Эта улыбка стоила сколько – а я не знаю сколько, мне сын подарил. А дочка с мужем просто приезжают и дают мне денег: «Папа, возьми». Я не беру. Они в коридоре в карман пиджака суют. Он специально там висит. И я его не убираю. Потому что там карман на виду.
- А третий - тоже сын же?
- А вот третий мне больше не сын, - говорит Петр Николаевич. – Был сын, и нет сына.
- Не пойму, а что случилось-то?
- Не проси, не расскажу. Нет сына и все. И для жены его не было. Пока не умерла моя милая.
Загадка.
Как бы Петра Николаевича разговорить, чтобы рассказал, что с сыном? Почему вдруг – «был сын и нету». Есть предположения?
Свежие комментарии